ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ

МИЛОВИДОВ ПЕТР ФИЛИППОВИЧ
(1896 – 1974)

Петр Филиппович Миловидов родился в Киеве 29 июня 1896 г. в семье чиновника ведомства народного просвещения Филиппа Александровича Миловидова. По окончании 2-й классической гимназии он поступил в Киевский университет, дабы посвятить себя изучению естественных наук.

Однако начавшаяся 1 августа 1914 г. война внесла свои коррективы: в конце 1916 г. его курс был призван на военную службу, и студент Петр Миловидов был зачислен в Киевское военно-инженерное училище.

Выпуск состоялся уже при Временном правительстве. Какое-то время прапорщик Миловидов служил в Киеве, а позднее был отправлен в действующую армию. Его фронтовая служба продолжалась всего три месяца: армия разваливалась, солдаты массами расходились по домам, и в конце 1917 г. (или в начале 1918 г.) прапорщик Миловидов вернулся в Киев.

В родном городе он пережил калейдоскопическую смену властей на Украине: правление Центральной Рады, взятие Киева красными войсками М.А. Муравьева, германскую оккупацию и гетманство П.П. Скоропадского, занятие Киева петлюровцами и новый приход большевиков. В эти месяцы он ездил в Харьков, где держал экзамены и пытался продолжить учебу в Киевском университете. Хуже стало, когда в начале 1919 г. в Киеве снова установилась Советская власть, неизменными спутниками которой были голод и красный террор.

То и другое не обошло и семью Миловидовых. Два старших брата - Филипп и Андрей - отправились на телеге в село, чтобы обменять вещи на продукты. На обратном пути их задержали красноармейцы из заградительного отряда. Найденная у братьев Миловидовых мука и другие продукты, выменянные у крестьян, в глазах красных служили весомым доказательством факта «спекуляции». Их расстреляли (расстрелянные «спекулянты» братья Миловидовы были математиком и филологом). Когда об этом стало известно дома, Филипп Александрович только уточнил у домашних: «Расстреляли обоих?» «Да», – последовал ответ. А в 1935 г. был арестован живший в Киеве младший брат Петра Миловидова, вскоре погибший в тюрьме. Сам же Петр Миловидов неоднократно говорил потом своим знакомым: «Если бы остался тогда, в 19-м, в Киеве, меня рано или поздно все равно отправили вслед за моими тремя братьями».

В августе 1919 г. белые войска под командованием генерала Н.Э. Бредова освободили Киев от большевиков. После объявления о регистрации офицеров Петр Миловидов явился на нее и вскоре был зачислен на службу в Вооруженные силы на юге России. В составе ВСЮР он участвовал в отступлении на юг, в Крым. При отступлении среди военных и среди гражданских беженцев началась эпидемия тифа. Не миновал тиф и Петра Миловидова. Выздоравливать пришлось уже в Крыму. Об этом периоде сохранилось семейное предание. Однажды в лазарет поступили коробки с финиками, которые прислали союзники – французы. Однако радость больных и раненых русских воинов мигом улетучилась, когда оказалось, что финики… червивые. Часть больных демонстративно отказалась от такой «гуманитарной» помощи. А некоторые больные не стали брезговать. Рассказывая в кругу семьи или знакомых об этом эпизоде, Петр Филиппович крайне уклончиво отвечал на вопрос, что же он сам сделал со своей порцией фиников.

По выздоровлении прапорщик Миловидов вернулся в строй (в инженерные или железнодорожные войска). Но и на этот раз его служба в строю оказалась короткой: у него начался возвратный тиф. Больного, его привезли в Севастополь и поместили в один из лазаретов. В Севастополе его застала весть об эвакуации Крыма. Что такое большевистская власть, он представлял себе хорошо, а потому решил: и речи не может быть о том, чтобы остаться. Преодолевая слабость, он кое-как оделся и вместе с другими ходячими больными и ранеными вышел на улицу. В сторону порта двигалась бесконечная вереница людей, военные вперемешку с беженцами. Он побрел вместе с ними. Ему повезло: он успел подняться на борт одного из последних пароходов, покидавших Севастополь. Вот так, в составе Русской армии генерала П.Н. Врангеля, Петр Миловидов эвакуировался из Крыма.

Вместе с другими чинами армии он пробыл какое-то время в Галлиполи. Оттуда, очевидно в составе какой-то части, он переехал в Сербию, где работал на строительстве железной дороги в районе города Косовская Митровица. Позднее, выучив сербский язык, стал преподавать сербским ученикам физику, химию, математику в новооткрывшейся гимназии в Косовской Митровице. В 1922 г., очевидно по студенческой визе, он перебрался из Сербии в Чехословакию.

Приехав в Прагу, Петр Миловидов поступил в пражский Карлов университет, решив посвятить себя биологии. Вскоре он познакомился с Еленой Евгеньевной фон Колен – беженкой из России. Они обвенчались. Там же, в Праге, в 1926 г. родилась их единственная дочь Нина.

Семья Миловидовых обосновалась в пражском районе Дейвицы, где русские инженеры спроектировали несколько жилых домов для своих соотечественников. Миловидовы поселились в доме, который назывался «профессорским». Успешно окончив пражский Карлов университет, Петр Миловидов работал в лаборатории под руководством известного чешского ученого-биолога Богумила Немца, специализировавшегося на изучении растительной клетки. На этом поприще молодой русский биолог добился заметных успехов. В конце 20-х гг. французские коллеги пригласили его на работу в Париж, в Институт Пастера.

Во Францию Петр Миловидов приехал со своей семьей. Здесь он не только занимался научной работой в Институте Пастера, но и выступал перед публикой в Париже с лекциями по биологии. Несмотря на предложение французской стороны остаться в Париже и продлить сотрудничество, вскоре вместе с семьей он вернулся в Прагу.

В 1936 г. П.Ф. Миловидов, защитив диссертацию, получил звание приват-доцента. К тому времени он стал уже довольно заметной фигурой в эмигрантских академических кругах: в 1935 - 1939 гг. состоял членом Русской академической группы в Чехословацкой республике. Он принимал деятельное участие в академических балах, которые проходили в Праге на Татьянин день - 25 января. Их устраивали эмигранты – преподаватели и студенты, следуя старой русской традиции. Миловидов вместе с кем-нибудь из своих русских коллег загодя приглашал на бал мэра Праги Домину, женатого на русской.

В 1939 г., оккупировав Чехословакию, немцы закрыли Карлов университет и вместо него открыли свой. В этот университет они хотели пригласить Миловидова, но он отказался. В результате профессиональный ученый-биолог стал безработным. Однако выход удалось найти: он переквалифицировался в агронома. Правда, ему приходилось надолго покидать Прагу, но зато возвращался он из своих поездок с деньгами и продуктами, заработанными у чешских крестьян. Вдобавок помощь Миловидовым оказывала семья германских родственников Елены Евгеньевны, вернувшихся после 1939 г. в Судетскую область. Более того, когда в конце войны Германия прибегла к «тотальным мобилизациям», они помогли его дочери Нине устроиться на работу в одну из германских организаций.

В перерывах между «агрономическими» поездками Миловидов продолжал работать над своей монографией «Физика и химия клетки», которую считал вершиной в своей научной карьере (эту работу, выполняемую по заказу одного их германских университетов, он писал на немецком языке). Ему помогала вся семья: супруга помогала с переводами на немецкий, так как в ее семье в России дома говорили на немецком языке, дочь помогала рисовать цветные иллюстрации – растительные клетки. В конце войны эта рукопись была отправлена в Германию. Поскольку в конце войны территория Райха подвергалась массированным бомбардировкам британской и американской авиации, Миловидов счел свою рукопись погибшей. Тем временем фронт приближался к Праге. Многие русские пражане покинули Прагу весной 1945 г. Миловидовы решили остаться: глава семьи с германскими оккупационными властями не сотрудничал, в русских эмигрантских воинских организациях в предвоенные годы не состоял (хотя с формальной точки зрения он мог вступить в Галлиполийское Землячество, так как в 1920 – 1921 гг. находился в Галлиполийском лагере). Им повезло: «Смерш» интереса к их семье не проявил.

После войны П.Ф. Миловидов получил возможность продолжить свою научную работу, трудился в Испытательном институте физиологии растений, со временем стал профессором и доктором наук. Неожиданно из Западной Германии пришло известие: рукопись профессора Миловидова не погибла и выходит в свет. Действительно, в 1949 г. в ФРГ вышел 1-й том его монографии «Физика и химия клеток» на немецком языке. 2-й том был опубликован в 1952 г.

Миловидов часто ездил в Братиславу, где вел семинары для молодых ученых. Коллеги считали его одним из выдающихся цитологов Чехословакии. О признании его заслуг говорит перечень званий и наград: профессор, доктор наук, член Чехословацкого ботанического общества, действительный член Общества гистологов и цитологов Чехословацкой Академии наук. За свою выдающуюся научную деятельность он был награжден медалью Г. Менделя. В своем справочном издании «Зарубежная Россия» (Париж, 1971) П.Е. Ковалевский назвал профессора П.Ф. Миловидова «выдающимся русским биологом».

Скончался Петр Филиппович Миловидов после тяжелой болезни 15 августа 1974 г. в Праге. После отпевания в православной церкви его прах был предан земле на Ольшанском кладбище. Его вдова Елена Евгеньевна вскоре после этого эмигрировала из ЧССР в США, где еще в конце 1940-х гг. обосновалась их дочь Нина, вышедшая замуж за американца. Там, в Калифорнии Е.Е. Миловидова, урожденная фон Колен, скончалась 31 января 1989 г.

Помимо научных трудов П.Ф. Миловидов оставил несколько стихотворений, которые писал для себя, а не для широкой публики.

В.Г. Чичерюкин-Мейнгардт

Приложение:

 1

ПРАГА

Твоей души, святая Прага,

Мне не понять, не отгадать,

Но мне она – хмельная брага

И грусть Твоя – вторая мать.

Так живы старые страданья

В твоих негаснущих очах,

Безмолвные Твои преданья

О перекрещенных мечах.

Меня баюкала туманами

Уснувшая Твоя мечта

И гул, поведанный органами,

И башни четкая черта.

Река, журчащая под арками

Святого Карлова моста,

И пена, поднятая барками,

И свежесть первого листа.

И перезвоны над часами

Старинных каменных церквей,

И стук увенчанных крестами

Тяжелых бронзовых дверей.

Мостов железные узоры

На угасающей заре,

Дворцов затихших коридоры,

Как сон о радостной поре.

Давно забытые гробницы

Потомков царственных детей

И Града стрельчатые шпицы

И трепет дремлющих ветвей.

Глядятся узкие порталы

В изгибы арок вековых,

Там чутки старые кварталы

Под сенью башен мостовых.

И то, что Роком осужденное,

Давным-давно погребено,

Как будто Феникс окрыленное,

Из тьмы веков возрождено.

Так много сказок здесь рассказано,

И жизнь, как утро, хороша,

Но слишком много не разгадано,

Как будто девушки душа.

 2

Знакомо ль это вам? Безбрежные поля,

Мазанки над рекой, согнувшиеся ивы,

Вишневые сады. Рядами тополя,

Реки блистающей свинцовые извивы?

Вы помните ль вдали кудрявые леса,

На горизонте ясном зубчатые ели,

Блестящая на поле звонкая коса,

Днепра широкого извилистые мели?

На бархате холмов ажурные кресты,

Черешни у домов, плетеные заборы,

Кривые на реке старинные мосты

И во дворе кругом соломенные горы?

Забыты ль пышные, широкие заливы,

Средь сочной зелени глядящие цветы,

Кудрявых облаков воздушные наплывы

И над оврагами могильные кресты?

Подсолнухов круги. Желтеющие нивы,

Бегущих ребятишек хохот, суета,

Скрипящие телеги, заросли крапивы

И песня иволги у дальнего куста?

Церквей за речкою верхушки золотые,

Нарядные рубашки деревенских баб,

Малины под горой кустарники густые

И старый, почерневший при дороге граб?

Вы помните ль в церквах тяжелые лампады,

В туманном сумраке горящие огни,

Кадильный дым густой и пения каскады?

Ужели ничего не говорят они?

 

 3

 РУСЬ

О Русь, Тобой изнемогаю,

Тебя люблю, Тобой горжусь,

Тебя на плаху провожаю

И о Тебе всегда молюсь.

Тебя в чужбине я не знаю,

И забываю, и страшусь,

И камень я в Тебя бросаю,

Но вновь к Тебе одной вернусь.

Как блудный сын Тебя лобзаю,

Твоих лохмотьев не стыжусь,

Тебя зову, с Тобой страдаю,

Но никогда не отрекусь.

К Твоим ногам я приникаю,

Христова Страждущая Русь,

С Тобой грешу, с Тобой рыдаю

И за Тебя одну молюсь.

 4

 ОТЧИЗНА

И снова грязные ухабы,

Полей распаханных узор,

Гуськом плетущиеся бабы –

Унылый, серый кругозор.

Грачи, бродящие лениво

По черноземной полосе,

И избы, жмущиеся криво,

И листья в утренней росе.

Вдали испуганные ветлы,

Страданья вечного укор,

Сухие вытянули метлы,

И тих задумчивый простор.

И вновь родное пепелище,

Кровавой смуты бурелом,

Отчизна в нищенском рубище

Изнемогает под крестом.

очерки истории/ энциклопедический словарь/ учебно-методическое пособие/ хрестоматия/ альбом/ о проекте